— Хотите избавиться от имплантатов, так?

Томас кивнул. Он нервничал и притом торопился покончить с делом.

— Я только хочу вырубить управляющее устройство, воспоминания не нужны. И еще: как именно ты проводишь операции?

Ганс брезгливо поморщился.

— Нет, вы только послушайте! Бренда, что за труса ты привела? У него коленки трясутся.

— Я не трус, — не давая ответить Бренде, заявил Томас. — Просто ко мне в голову кто только не залезал.

Ганс хватил ладонями по столешнице.

— Кто сказал, что я полезу к тебе в голову? Ты не так сильно мне нравишься.

— Вежливых людей в Денвере не осталось? — пробормотал Минхо.

— Даю три секунды, народ. Потом вышвырну вас из моей квартиры.

— Так, все заткнулись, быстро! — крикнула Бренда и зашептала Гансу почти в самое ухо: — Дело важное. Томас сам очень важен, и ПОРОК пойдет на все, чтобы вернуть его. Этих гадов нельзя подпускать к Томасу и Минхо слишком близко, иначе их мозгами начнут манипулировать.

Ганс окинул Томаса пристальным взглядом ученого, рассматривающего образчик некой субстанции.

— По мне, так обычный мальчик. — Покачав головой, он встал. — Мне нужно пять минут, чтобы приготовиться.

Сказав это, он вышел через боковую дверь в соседнюю комнатку. Оставалось гадать, узнал ли он Томаса, вспомнил ли, чем тот занимался для ПОРОКа до отправки в Лабиринт.

Вернувшись в кресло, Бренда вздохнула:

— Могло быть и хуже.

Ну да, все самое худшее еще впереди. Хорошо, что Ганс согласен помочь. Правда, чем больше Томас поглядывал в сторону соседней комнаты, тем сильнее нервничал. Сейчас совершенно незнакомый человек в антисанитарной обстановке вскроет ему череп.

— Зассал, Томми? — хихикнул Минхо.

— Забываешь, muchacho, — напомнил Хорхе, — что тебе предстоит та же операция. Пять минут — и седовласый дедуля будет готов. Мужайся.

— А, чем скорее — тем лучше, — ответил Минхо.

В висках появилась пульсирующая боль, и Томас, придвинувшись к столу, обхватил ладонями голову.

— Томас? — прошептала Бренда. — Тебе плохо?

Томас ответил было:

— Да просто…

Но слова застряли в горле; позвоночник пронзила острая боль. Через мгновение ее и след простыл, однако потом резко вытянулись, как по струнке, руки и ноги — и Томас, дрожа, съехал на пол. Ударившись спиной о твердую плитку, он вскрикнул и попытался восстановить контроль над телом. Не смог. Стопы сами собой сучили по полу, лодыжки бились о ножки стола.

— Томас! — завопила Бренда. — Что с тобой?

Томас соображал отчетливо, но не в силах был управлять собственным телом. Рядом возник Минхо и попытался его успокоить. Хорхе, выпучив глаза, застыл как громом пораженный.

Вместо слов с губ срывались только брызги слюны.

— Ты меня слышишь? — громко спросила Бренда. — Томас, ответь: в чем дело?

Внезапно страшная судорога прошла, конечности обмякли. Двигать ими сознательно, впрочем, тоже не выходило — как Томас ни тужился. Он вновь попробовал заговорить — тщетно.

— Томас? — в ужасе позвала Бренда.

Неким образом руки и ноги снова пришли в движение. Тело вопреки воле начало поднимать себя с пола. Томас хотел закричать и не смог.

— Прошло? — спросил Минхо.

Томас действовал, бездействуя, и оттого запаниковал. Голова развернулась в сторону двери, через которую вышел хозяин квартиры. Ни с того ни с сего Томас произнес:

— Я… вам… не позволю.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Нечто чуждое — несмотря на отчаянное сопротивление — овладело мышцами.

— Они захватили тебя, Томас! — кричала Бренда. — Борись!

Томас толкнул Бренду — и девушка упала. Хорхе метнулся было защитить ее, но Томас опередил его — ударил, в кровь разбив ему губу.

— Я… вам… не позволю! — На сей раз это был крик. Такой сильный, что от натуги заболело горло. Мозг словно превратился в машину, запрограммированную выдавать одну-единственную фразу-предупреждение.

Бренда тем временем поднялась на ноги, Минхо недоуменно взирал на друга, а Хорхе — глядя на Томаса полными гнева глазами — утирал кровь с подбородка.

Предохранитель! Конечно же, он не позволит отключить имплантат. Томас хотел крикнуть друзьям, чтобы его усыпили, и не смог. Оттолкнув Минхо, он шаткой походкой направился в соседнюю комнату. На полпути схватил нож возле мойки. Томас пытался бросить его, но пальцы только крепче сжимались на рукоятке.

— Томас! — прокричал Минхо, выйдя к тому времени из ступора. — Борись, чувак! Гони этих уродов из головы!

Томас — ненавидя себя за слабость, за невозможность сопротивляться — обернулся и поднял свое оружие. Говорить не получалось. Тело полностью превратилось в живой предохранитель, не дающий отключить имплантат.

— Чего, убьешь меня, кланкорожий? — спросил Минхо. — Зарежешь, как Чака? Ну давай, давай тогда! Кинь в меня нож!

Томас успел испугаться, что именно это и произойдет, однако в следующую секунду тело развернулось в противоположную сторону. И тут вышел Ганс. Похоже, он — главная цель. Тело Томаса убьет любого, кто способен извлечь имплантат.

— Какого черта? — произнес Ганс, изумленно воззрившись на Томаса.

— Я… тебе… не позволю.

— Этого я и боялся, — пробормотал Ганс и крикнул остальным: — Сюда, ребята, помогите мне!

Томас представил, как у него в голове крохотные паучки крутят лапками крошечные колесики механизма — того, что управляет им сейчас. Он стиснул зубы, напрягая волю, однако рука еще выше подняла нож, пальцы крепче сжали рукоять.

— Я те… — Договорить он не успел. Кто-то накинулся на него, выбив из руки нож.

Томас упал, кое-как выгнул шею — и увидел над собой Минхо.

— Никого ты здесь не убьешь, — предупредил друг.

— Слезь! С меня! — завопил Томас, а по чьей воле: ПОРОКа или по своей, — было уже не понять.

Минхо, пыхтя и отдуваясь, надежно прижал Томаса к полу.

— Не слезу! Пока мозги тебе не прочистят!

Томас хотел улыбнуться, но напряженные — все до последнего — мускулы не исполнили даже этой простейшей команды.

— Томас не вернется, пока Ганс не выключит имплантат, — сказала Бренда. — Ганс?

Седой опустился на колени рядом с Томасом и Минхо.

— Поверить не могу, что работал на этих людей. Работал на тебя. — Последнее слово, глядя Томасу в глаза, Ганс практически выплюнул.

А Томас беспомощно наблюдал за происходящим. Все нутро кипело от бесплодных усилий, попыток расслабиться и не мешать Гансу. В следующую секунду живот налился жаром, волна которого устремилась вверх. Томас взбрыкнул и начал высвобождать руки. Тогда Минхо, подобрав ноги, сел ему прямо на спину.

Предохранитель спровоцировал выброс адреналина, и Томас сумел-таки скинуть друга, вскочил на ноги и, подобрав нож, прыгнул на Ганса, ударил, но тот предплечьем отвел лезвие. Полилась кровь. И вот уже седой и юноша сцепились на полу. Как ни противился Томас, его рука продолжала колоть и рубить.

— Держите его! — крикнула где-то рядом Бренда.

Томаса схватили за руки. Кто-то дернул его сзади за волосы, и Томас, завопив от боли, махнул не глядя ножом. Слава Богу, Минхо и Хорхе его пересилили, начали потихоньку стаскивать с Ганса. Спина ударилась об пол, нож вылетел из руки. Кто-то ногой оттолкнул его в дальний угол кухни.

— Я вам не позволю! — вопил Томас. Он ненавидел себя, хоть и знал, что не управляет собой.

— Заткнись! — прямо ему в лицо прокричал Минхо. Хорхе тем временем ухватил Томаса за руки. — Ты спятил, чувак! Они тебя с ума сводят!

Отчаянно хотелось сказать: да, мол, ты прав, я сам себе не верю. Минхо же обернулся к Гансу и крикнул:

— Давай уже прочистим ему череп!

— Нет! — закричал Томас. — Не-ет!

Он отбивался со звериной яростью, но четверо оказались ему не по зубам, тем более что каждый схватил его кто за руку, кто за ногу.

Они оторвали его от пола и вынесли в короткий коридор, где Томас умудрился сбить со стен несколько картин в рамках. Зазвенело стекло.